Франсиско Франко 1892-1975

Наиболее известные и как либо прославившиеся люди из разных стран не вошедшие в какую либо группу

Глава испанского государства (каудильо) в 1939-1975 годах и вождь Испанской фаланги в 1937-1975 годах. В 1936 году возглавил мятеж против Испанской Республики. Франсиско Франко Баамонде родился в городе Эль-Ферроль 4 декабря 1892 года в день св. Варвары, покровительницы артиллерии, чему впоследствии биографами придавалось большое значение. Его деды и прадеды по линии отца были либо моряками, либо служащими портовой администрации. Казначеем в порту был и его отец, Николас Франко. Франсиско хотел стать моряком, но по семейной традиции в морское училище поступил его старший брат Николас. Франсиско, или Пако, как его называли в семье, был послан в пехотное училище в Толедо, основанное императором Карлом V. Самый низкорослый (155 см) и самый юный кадет не блистал успехами в военных науках: он был 251-м из 312 учеников. Поначалу ничто, казалось, не сулило блестящей карьеры 17-летнему младшему лейтенанту, направленному в 1910 году в 8-й пехотный полк в Эль-Ферроле, если бы не война в Испанском Марокко. Честолюбивый лейтенант вступает в 1912 году в колониальные войска. В июне 1916 года в сражении при Биутце он был тяжело ранен, а в феврале 1917 года произведен в майоры - самый молодой майор в испанской армии. Но все еще было впереди.

Изображение
Фото: dcaligari.blogspot.com

31 августа 1920 года был создан Иностранный легион «Терсио», командиром первой бандеры которого месяцем спустя стал Франко. В июне 1923 года награжденный «Военной медалью» в чине подполковника, присвоенного ему за «особые заслуги» в войне против независимого государства Рифф, созданного в Северном Марокко (Риффской Республики), Франко стал командиром «Терсио». Он был замечен королем Альфонсом ХIII, который дал ему придворный титул постельничего, что приблизило Франко к знати и сняло все препятствия к браку с Кармен Поло, принадлежавшей к одной из самых богатых и знатных семей Астурии.

13 сентября 1923 года генерал Примо де Ривера с согласия короля совершил государственный переворот: кортесы (парламент), на выборах в которые весной этого же года победу одержали либерально-реформистские группировки, были распущены, введено военное положение, запрещены деятельность политических партий, демонстрации.

Диктатор неизменно покровительствовал Франко: задолго до выслуги положенного срока в возрасте 33 лет Франсиско становится бригадным генералом. Однако среди офицеров Франко не пользовался авторитетом. В 1927 году Примо де Ривера назначил Франко начальником только что созданной Высшей военной академии генерального штаба в Сарагосе. На этом посту он встретил падение диктатуры в 1931 году.

15 октября 1931 года правительство возглавил республиканец Мануэль Асанья. 9 декабря была принята конституция, объявившая Испанию «демократической республикой трудящихся всех классов, подчиняющейся режиму свободы и справедливости». Асанья, проводя военную реформу, резко сократившую офицерский корпус, отдал приказ о закрытии Высшей военной академии, и Франко получил новое назначение - принять командование 5-й дивизией в Сарагосе. Затем опять понижение: с 13 февраля 1932 года - командир 15-й пехотной бригады в Ла-Корунье. Эти личные обстоятельства повлияли на выбор Франко - какую сторону принять в будущей схватке: пока у власти было правительство левых республиканцев и социалистов, у Франко было мало шансов взять личный реванш.

Осенью 1933 года Франко сблизился с Хилем Роблесом, создателем и лидером Испанской конфедерации автономных правых (СЭДА), блока католических организаций, насчитывавшего несколько сот тысяч членов. С этого времени вновь начался взлет Франко, прерванный установлением республики.

В феврале 1934 года мать Франко решила совершить паломничество в Рим. Он сопровождал ее до Мадрида. Дальше ехать не пришлось - Пилар Франко умерла, ее сын задержался в Мадриде. Ему удалось произвести хорошее впечатление на военного министра радикала Д. Идальго. Позднее Идальго написал: «Франко был предан до конца своей профессии и был в совершенстве наделен всеми достоинствами профессионального военного; он много работал, ясность его мышления, понимание и общее образование - все было поставлено на службу армии... Он был педантичен в выполнении своего долга, что, возможно, заслуживает критики». Результат - повышение в чине: в марте 1934 года Франко в 41 год стал самым молодым дивизионным генералом. Скоро для него нашлось и дело.

В ночь на 5 октября 1934 года в знак протеста против вхождения трех членов СЭДА, откровенных реакционеров, в правительство началась всеобщая политическая стачка в Астурии, районе шахт и производства металла. Вскоре стачка переросла в вооруженное восстание.

Франко оправдал надежды министра: оба порта Астурии Хихон и Авилес стали местом высадки карательных войск. Астурия была залита кровью. Несколько месяцев спустя Франко получил новое назначение - начальник генерального штаба. Но и это еще не было вершиной его карьеры.

Страна постепенно оживала от того оцепенения, в которое была погружена после подавления Астурийского восстания. Все громче звучали требования распустить кортесы и назначить новые выборы. Мощное народное движение вынудило подать в отставку реакционное правительство. В начале января 1936 года президент распустил кортесы и назначил выборы на 16 февраля 1936 года. На выборах Народный фронт одержал победу.

8 марта 1936 года в доме биржевого дельца Дельгадо собрались в основном бывшие «африканцы». Незадолго до этого Франко, бывший командующий военно-воздушными силами генерал М. Годед и генерал Мола получили приказ главы нового правительства, пришедшего к власти, покинуть Мадрид. Новое назначение Франко, теперь уже бывшего начальника генерального штаба, - Канарские острова. Полковник Варела, представлявший находившегося в изгнании генерала Х. Санхурхо, предложил немедля совершить переворот.

Заговорщики сумели сохранить в тайне свои приготовления. Мола, взявший в начале мая с согласия Санхурхо все нити заговора в свои руки, установил прочные связи как с Испанским военным союзом, куда входили офицеры чином не ниже полковника, так и с карлистами - наиболее архаичными во всем потоке испанских правых, ставившими целью восстановление монархии во главе с представителями той ветви Бурбонов, которая безуспешно добивалась трона еще с 30-х годов прошлого века.

Мятеж вспыхнул 17-го пополудни в Марокко, 18-го он охватил гарнизоны всей страны. Мятеж не только перерос в гражданскую войну, но в тревожной атмосфере предвоенной Европы произошла интернационализация конфликта, причем по воле его участников. Первый шаг был сделан главой республиканского правительства, направившим телеграмму с призывом о помощи премьер-министру Франции Л. Блюму. Второй, более результативный шаг, был сделан Франко.

Он прилетел в Марокко 19 июля. Но флот остался верным Республике, а значит, восставшие части были лишены возможности переправиться в Испанию. Франко обратился за помощью к Гитлеру.

Франко принимает немецкую делегацию во главе с Генрихом Гиммлером

К началу августа африканская армия мятежников на германских самолетах и под прикрытием германских кораблей была переброшена на Пиренейский полуостров, 6 августа юго-западная группировка мятежников под командованием Франко начала марш на Мадрид. Одновременно северная группировка под командованием Молы двинулась на Касерес, где планировалось соединение обеих армий. Началась «большая война».

Франко, ощущая себя хозяином положения, решил, что настал его час.

12 сентября на заседании «Хунты национальной обороны», созданной в конце июля группой мятежных генералов во главе с Молой, он добился поста главнокомандующего, а затем и звания генералиссимуса.

29 сентября, преодолев сопротивление Молы, Франко получил мандат не только на верховную военную власть, но и на гражданскую: «Звание генералиссимуса влечет за собой во время войны и функцию главы правительства». Но и этого Франко оказалось мало: 1 октября в своем первом декрете Франко назвал себя «главой государства».

К этому времени на территории Испании уже шли кровопролитные бои. Самоотверженные, не щадящие жизни, но необученные и необстрелянные отряды народной милиции не смогли стать непреодолимым препятствием на пути франкистов, или «националистов», как они себя называли. 3 сентября отряды ближайшего сподвижника Франко полковника Ягуэ вступили в Талаверу. 6 ноября Франко был уже у стен Мадрида. Мадрид и Республика казались обреченными. Чаша весов клонилась в сторону мятежников. Но Мадрид выстоял.

Тогда Франко перешел к маневренной войне, которая закончилась весной 1938 года прорывом в направлении Винареса. В Каталонской битве 1938-1939 годов франкисты одержали победу, имея огромное преимущество в военной технике, которой они располагали.

Военные победы способствовали укреплению «националистической Испании» на дипломатической арене. По сведениям министерства иностранных дел в Бургосе, резиденции «национального» правительства Франко, в течение 1937-1938 годов, то есть до окончания войны, оно было признано де-юре девятью странами, среди них - Германия, Италия, Ватикан, Япония, Португалия, Венгрия. Признавших де-факто было еще больше - 16.

Посол Германии генерал Фаупель не скрывал, что хотел бы видеть националистическую Испанию «политически унифицированной». 11 апреля 1937 года Фаупель встретился с Франко, чтобы обсудить кандидатуры претендентов на пост «национального вождя», которого должна была выбрать фаланга 18 апреля. В ответ Франко заявил о намерении слить фалангу (испанская разновидность фашизма, получившая организационное оформление в 1933 году) с монархистскими группами и лично возглавить эту партию. Армия была всесильна в мятежной зоне, и Фаупель вынужденно согласился, чтобы «национальным вождем» фаланги был провозглашен Франко.

Но Франко не стал марионеткой Берлина и Рима. Это отчетливо проявилось в 1940 году, когда Берлин особенно рассчитывал на его содействие.

23 октября 1940 года на станции Эндай на франко-испанской границе произошла первая и единственная встреча Франсиско Франко с Гитлером. Испанский диктатор сумел уклониться от настойчивых требований Гитлера, Испания не вступила в войну. В Эндае состоялось практически первое дипломатическое поражение Берлина, до того триумфально шествовавшего, начиная с Мюнхена, от победы к победе.

Позднее Черчилль заметил: «Политика генерала Франко на всем протяжении войны была исключительно своекорыстной и хладнокровной. Он думал только об Испании и испанских интересах. Благодарность Гитлеру и Муссолини за их помощь была ему чужда. Этот тиран с ограниченными взглядами думал лишь о том, чтобы предотвратить участие своего обескровленного народа в новой войне».

Франко в поисках опоры в будущем послевоенном мире все больше обращал свой взор к Англии, вернее, к главе ее кабинета У. Черчиллю, которого в письме послу Испании в Лондоне герцогу Альбе 18 октября 1944 года Франко назвал «нашим добрым другом». За что же британский премьер удостоился такого комплимента испанского диктатора? 24 мая 1944 года в палате общин Черчилль произнес речь, призывая отнестись с признательностью к Испании за то, что она не поддалась угрозам и давлению Германии, в противном случае положение союзников серьезно бы осложнилось.

Испанский диктатор писал герцогу Альбе: «Если Германия будет уничтожена и Россия укрепит свое господство в Европе и Азии, а Соединенные Штаты будут подобным же образом господствовать на Атлантическом и Тихом океанах как самая мощная держава мира, то европейские страны, которые уцелеют на опустевшем континенте, встретятся с самым серьезным и опасным кризисом в своей истории».

Бывший министр времен монархии, Габриэль Маура, писал в 1944 году: «Хотя мы знаем от самого каудильо, что современный режим не является тоталитарным, в отношении прессы и пропаганды применяются точно такие методы, которые характерны для тоталитарного режима». Маура имел в виду, что, как и прежде, испанские газеты не публиковали не только ни одной критической статьи о Франко или его деятельности, но даже ни единой строчки, которая могла бы быть ему неприятна. Как и прежде, о Франко можно было писать только в превосходной степени. Сам диктатор с удовольствием принимал неумеренные восхваления, но не известно ни одного случая, когда бы он хотя бы раз попытался утихомирить славящий его хор.

Газета «Эль Эспаньол» сравнивала Франко с Карлом V, Цезарем и Наполеоном, «Арриба» - с Александром Македонским; «АБС» Мадрида писала, что он избран Богом. Были и политические оценки: Франко - «моральный вождь антикоммунистической Европы», «поборник свободы, защитник христианского Запада, гордость расы, гений из гениев».

Победа держав антигитлеровской коалиции над германским фашизмом принесла Мадриду новые тревоги. Но Франко не терял веры в возможность участия Испании в воссоздающемся мировом сообществе. Для этого он не жалел слов: пожалуй, никогда еще за годы своего правления он не был так щедр на обещания перемен своим соотечественникам и иностранным слушателям.

24 марта 1945 года Франко в беседе с послом США в Мадриде Н. Армюрой посетовал на широко распространенные заблуждения в отношении современного испанского режима. Фаланга, утверждал он, вовсе не политическая партия, а союз объединенных общей целью лиц, заинтересованных в поддержании порядка, благоденствии страны, в развитии Испании в религиозном, культурном и экономическом аспектах. Американский посол заметил, что в тюрьмах Испании содержатся многие тысячи политзаключенных и все еще продолжаются казни. На это Франко с большой горячностью возразил, что цифра в 225 000 политзаключенных, приводимая американской прессой, фантастична и ничего общего не имеет с действительностью: в тюрьмах Испании сейчас не более 26 000 политзаключенных.

Выступая перед национальным советом фаланги, Франко заявил, что у испанцев нет иной альтернативы, кроме выбора между режимом, который он назвал мирной революцией, и коммунизмом. Политическая система западных держав-победительниц, по мнению каудильо, также не подходила для испанцев, ибо испанская история свидетельствует, что всякая попытка импорта любой внешней доктрины обречена на неизменный провал в силу своего несоответствия национальному характеру и традициям.

Два дня спустя был реорганизован правительственный кабинет. Впервые генеральный секретарь Национального движения (фаланги) не получил министерского портфеля. Но самую большую жертву Франко принес, как считали в близких к нему кругах, сменив на посту министра иностранных дел фалангиста Лекерику, к которому испытывал дружеские чувства, на А. Мартино Артахо, лидера Католического действия. Но все было тщетно: международное сообщество отказывалось принять в свои ряды Франко, а значит, и Испанию.

Когда 9 февраля 1946 года Генеральная ассамблея ООН объявила «моральный бойкот» Испании, Франко с балкона муниципалитета в Сеговии бросил в толпу слова: «Если наша добрая воля не понята и мы не можем жить, глядя на внешний мир, мы будем жить, глядя внутрь».

Воистину, еще раз подтвердилось сложившееся мнение, что Франко всегда полон был решимости защищать до самой смерти позиции, им завоеванные. Его не поколебали ни закрытие границы правительством Франции 1 марта 1946 года, ни декларация правительств Великобритании, Франции и США, в которой говорилось: «Уход Франко должен произойти мирным путем, фаланга должна быть распущена и учреждено переходное или временное правительство, при котором испанский народ мог бы свободно решать, какой образ правления он желает, и выбрать своих лидеров».

9 декабря 1946 года, когда в ООН начиналось обсуждение проекта резолюции, рекомендовавшей странам - членам ООН отозвать послов из Мадрида и впредь не принимать Испанию ни в ООН, ни в специализированные учреждения ООН, пока существует режим, Франко с балкона королевского дворца, обращаясь к тем, кто запрудил площадь Ориенте, осудил сам факт обсуждения резолюции как вмешательство во внутренние дела других наций. И он находил отклик: над толпой реяли плакаты: «Богатый или бедный, не забудь, что ты испанец».

Чувство горечи за унижение национального достоинства было отнюдь не единственной болевой точкой, воздействие на которую давало ожидаемый Франко эффект. Другой - было поддержание в населении страха перед возможностью возобновления гражданской войны.

Экономическая блокада страны всей тяжестью легла на плечи простого испанца. Выступая, Франко зачастую говорил уже не об империи и величии, как обычно, а о голоде, нищете и бедности: рост социальной напряженности мог вылиться в угрозу режиму, и это было еще одним мотивом к тому, чтобы форсировать усилия по выходу Испании из изоляции. Но через Европу выход все еще был закрыт. Оставались США.

Стремление установить «прямые отношения» увенчалось заключением 26 сентября 1953 года испано-американского соглашения об обороне, экономической помощи и обеспечении взаимной безопасности. Но вершиной своей дипломатии Франко считал визит в Испанию Д. Эйзенхауэра 21 декабря 1959 года. «Я очень рад тому великолепному приему, который народ Мадрида ему оказал, - сказал Франко. - Это был настоящий национальный плебисцит и референдум по вопросу о моей внешней политике».

К этому времени режим приобрел почти респектабельный вид: после того как на референдуме 6 июля 1947 года из 17 178 000 его участников 14 145 000 высказались за монархию, Испания стала королевством. 15 декабря 1955 года Испания была принята в члены ООН. И то и другое далось Франко нелегко: ООН трижды отказывалась признать Испанию своим полноправным членом.

Утром 18 января 1955 года принц Хуан Карлос прибыл в Мадрид. Ему было тогда 17 лет. Франко сам составил учебный план будущего монарха: военные училища, академия генерального штаба. В 1959 года Хуан Карлос получил звание лейтенанта пехоты и авиации и старшего лейтенанта флота. Но более всего Франко был озабочен воспитанием будущего монарха.

В 1962 году состоялась свадьба Хуана Карлоса и греческой принцессы Софии. Молодая чета посетила Эль-Прадо. После завтрака Франко с удовольствием отметил, что принцесса говорит достаточно хорошо по-испански, очень мила, кажется разумной и очень культурной. С одобрением он отнесся и к предстоящему визиту супругов к Папе Иоанну ХХIII.

23 июля 1969 года Хуан Карлос был назначен Франко и утвержден кортесами будущим королем Испании в соответствии с Законом о наследовании.

Вторым опорным «камнем» того устройства, которое Франко желал оставить Испании, была модернизация экономики. Речь шла о «концепции экономического национализма», основе автаркии, обусловленной как внешними обстоятельствами, так и победой в вековом споре «испанистов» над «европеистами». 8 ноября 1956 года Франко сказал: «Наши законы устарели, так как многие из них были приняты в эпоху европейской войны, когда еще были живы Гитлер и Муссолини; надо модернизировать их, сделав более гибкими».

Он знал, что крупная испанская буржуазия готова пойти на ограничение гарантированных инвестиций и иных форм поддержки со стороны государства, на более широкое присутствие иностранного капитала ради восстановления экономических и политических связей с Западом.

В реорганизованном 25 февраля 1957 года правительственном кабинете многие важнейшие посты заняли министры-технократы, как они сами себя называли, близкие к светской полусекретной организации «Опус деи». Технократы-«опусдеисты» были сторонниками сильной политической власти, включая и ее авторитарные формы.

Франко не испытывал больших колебаний, вручая технократам судьбу экономики страны, поскольку был осведомлен, что «Опус деи», будучи сугубо элитарным течением, никогда не был повернут к массам, а поэтому его программа не была «осквернена» социальными мотивами, а политика - популистскими тенденциями.

Самый решительный шаг к модернизации был сделан в июле 1959 года, когда был подписан «План экономической стабилизации». Путь к модернизации, по мнению авторов, лежал через приватизацию крупной собственности.

Не все, предусмотренное в планах развития, было выполнено. Но и то, что удалось осуществить, резко изменило облик страны: в начале семидесятых годов Испания заняла пятое место в Западной Европе по объему промышленного производства. Во многом эти планы финансировались за счет доходов от туризма, возросших с 385 млн долларов в 1961 году до 2,5 млрд долларов в 1972 году.

К началу семидесятых годов на смену ультранационалистическим страстям, подогревавшимся в свое время самим Франко, пришли призывы шире открыть двери во внешний мир. Однако официальная просьба о принятии Испании в ЕЭС, заявленная в феврале 1971 года, была отвергнута.

Со времени окончания гражданской войны Франко не уставал много лет повторять слова, сказанные им 17 сентября 1939 года: «Победила Испания, поражение понесла анти-Испания». Победители не знали пощады. Не могли смягчить жестокие репрессии даже просьбы Ватикана и испанской церковной иерархии, поддержкой которых Франко так дорожил. 15 апреля 1939 года было искажено радиопослание Пия XII: разрешив передать слушателям только поздравление с победой, диктатор приказал исключить те слова главы католического мира, где он обращался с просьбой проявить добрую волю к побежденным.

Но со временем идея примирения стала все больше пробивать дорогу к умам и сердцам испанцев. Франко со свойственной ему интуицией решил перехватить носившуюся в воздухе идею примирения «двух Испаний». «Материальным» воплощением того, как диктатор представлял себе преодоление пропасти между «двумя Испаниями», может служить мемориальный комплекс в «Долине павших», сооруженный в 1959 году в горах в нескольких милях от Эскориала, где был перезахоронен прах «победителей» и «побежденных».

В течение 60-х годов была снята уголовная и политическая ответственность с участников гражданской войны. Еще раньше в страну стали возвращаться политэмигранты. В 1966 году была ослаблена цензура. Но все же оставалось то, через что Франко так и не смог переступить. Он был убежден, что целью испанских коммунистов было «провозглашение на Пиренейском полуострове коммунистической республики под руководством Ларго Кабальеро или Прието».

20 ноября 1975 года Франко умер. В завещании, оглашенном по радио на другой день после его смерти, было сказано: «Да простят меня все, как и я сам от всего сердца прощаю всех, называвших себя моими врагами, хотя я в них таковых не видел».

источник


  • Популярные Рубрики